Феминизм и христианство

Феминизм как движение возник в XIX веке, хотя идеи феминизма появлялись в гораздо более ранние исторические эпохи, что получило название протофеминизма[1]. Современное движение феминизма появилось в тесной связи с развитием демократии: основной целью первых феминисток было получение избирательных прав, отчего их назвали суфражистками (suffrage - избирательное право). Теоретики феминизма разделяют его развитие на несколько волн. Первая волна феминизма (XIX - нач. XX в.) включала в себя суфражизм. Помимо права голоса, эта волна ставила также цели доступа к образованию, реформ в области прав собственности, развода, опеки над детьми и возможности работать. В этот период появились либеральный и марксистский направления феминизма[2].

Многие суфражистки в США были связаны с аболюционизмом (движением за отмену рабства и освобождение рабов). Аболюционизм и зарождающийся феминизм шли рука-об-руку, разделяя борьбу за равенство. Христианство того времени переживало переосмысление отношения к рабовладению: в то время как христианская традиция мирилась с рабовладением, и многие христиане оправдывали рабство библейскими текстами, христиане-аболюционисты рассматривали рабство как нарушение равенства, противоречащее установлению Иисуса. Аналогично этому, некоторые религиозные суфражистки верили, что, вопреки традиционным представлениям, освобождение женщин от подчиненной роли имеет такое же библейское обоснование, как и освобождение рабов[3]. 

С начала XIX века некоторые суфражистки опровергали традиционные интерпретации нескольких библейских текстов, которые использовались для укрепления превосходства мужчин над женщинами. Одной из наиболее известных суфражисток, которая уделяла этому внимание, была Лукреция Мотт (Lucretia Mott), квакер по вероисповеданию. В 1849 году она написала работу «Рассуждение о женщине» (Discourse on Woman), в которой рассматривала библейские повествования об Адаме и Еве, а также различные библейские женские персонажи, показывая значимость роли женщины и право женщины возвещать свою веру. Квакерство, как и некоторые другие протестантские движения, различало евангельское учение от исторического христианства. Говоря о политическом доминировании мужчин, Мотт отмечала, что общественный порядок, возникший в следствие объединения церкви с государством, не соответствовал изначальному евангельскому учению[1].

Другой известной суфражисткой, которая пришла к выводу об ошибочности библейских интерпретаций, утверждавших доминирование мужчин, была Люси Стоун (Lucy Stone), читавшая библейские тексты на языках оригинала. Исключенная из консервативной конгрегационистской церкви за аболюционизм, Стоун увлеклась антитринитарными спорами и в конечном счете связала себя с унитарной церковью. В суфражизме она стала одним из лидеров Американской ассоциации за женские избирательные права (American Woman Suffrage Association), первым председателем которой был конгрегационистский служитель и социальный реформатор Генри Уорд Бичер. Стоун расходилась во мнениях с Элизабет Стэнтон и некоторыми другими суфражистками, которые активно поднимали тему прав женщин на развод. Стоун выступала против того, что считала "пропагандой развода", а также осуждала свободный секс[1]. Это были первые расхождения между ранними феминистками по вопросам религии и морали. Требование избирательных прав, однако, объединяли их, несмотря на разномыслия по параллельным вопросам.

Суфражистское движение в целом не вступало в конфликт с религиозной традицией. Первой попыткой радикальной критики традиционного прочтения Библии стала "Женская Библия", книга, изданная в двух частях в 1895 и 1898 годах, которая была подготовлена Элизабет Стэнтон с группой активисток. Авторы "Женской Библии" рассматривали библейские тексты отражающими культуру общества, в которой они создавались, хотя историко-критический метод изучения Библии в то время не был широко распространен. Стэнтон заявила о цели издания книги: "Необходим пересмотр и дополнение традиционного истолкования Библии", "Библия — это, прежде всего, религиозная, но также и политическая книга, и в этом своем втором качестве она была использована против эмансипации женщин; такое использование нашло свою мотивировку в том, что сама Библия есть в определенной степени выражение патриархального общества"[4].     

"Женская Библия" была слишком радикальна для своего времени. Она вызвала большую полемику и критику после своего выхода в свет. Многие активистки, работавшие вместе со Стэнтон, возражали против публикации книги, опасаясь, что это принесет вред движению за женское избирательное право. Делегатки съезда Национальной женской американской ассоциации суфражисток выпустили официальное заявление, которое дистанцировало движение от широких целей Стэнтон, включавщих в себя критику традиционных религиозных взглядов.  Вследствие массовой негативной реакции, в том числе суфражисток, которые были близки к ней, публикация книги по сути прекратила влияние Элизабет Стэнтон на суфражистское движение. "Женская Библия" рассматривается как провозвестница будущей теологии феминизма. Возврат к критике сексизма внутри религиозных институтов и к переосмыслению богословия о женщине продолжился лишь спустя около 70-ти лет[1]. (Подробнее о событиях в связи с изданием "Женской Библии" описано в отдельной статье: Женская Библия).

Вторая волна феминизма, начавшаяся с 1960-х годов[2], рассматривала культурные стереотипы, разделяющие женщин и мужчин. Эта волна оспорила предписанные обществом гендерные роли о том, что женщина предназначена исключительно для рождения и воспитания детей, а мужчина - для работы и общественной деятельности. В этот период возник радикальный феминизм, который в качестве основной причины угнетенного положения женщин обозначил патриархальные гендерные отношения[1]. Радикальный феминизм является проблематичным направлением феминизма в отношении традиционной религии, поскольку он уделяет особенное внимание таким вопросам как сексуальность, брак, материнство, аборт и гетеросексизм, рассматривая контроль в этих областях лежащим в основе патриархата[5]. Однако, некоторые идеи радикального феминизма находят определенные точки пересечения с религиозными взглядами.

Вторая волна феминизма подняла вопросы в отношении сексуальности, проблемы сексуального насилия и сексуальной эксплуатации, проституции и порнографии. Внутри феминизма обозначились разные позиции по этим вопросам, и в 1970-1980-е годы феминизм раскололся, причем споры между феминистками были настолько остры, что это получило название сексуальных войн[1].

Движение секс-негативного феминизма охарактеризовало историю сексуальности гендерных отношений  как эксплуатацию женщин со стороны мужчин, осуждало порнографию и проституцию, рассматривало порнографию способствующим сексистским взглядам, унижающим женщин, и сексуальному насилию над ними. Известным теоретиком секс-негативного феминизма стала радикальная феминистка Андреа Рита Дворкин, сама подвергшаяся сексуальному насилию. Движение секс-негативного феминизма представило критику сексуальной эксплуатации, во многом сходную с религиозной. Андреа Дворкин в этой связи поддерживала диалог с правыми консерваторами, хотя и отвергала их патриархальные взгляды на женщин[1].

В противоположность секс-негативному движению секс-позитивный феминизм акцентировался на сексуальной свободе женщин, в том числе утверждая допустимость множества сексуальных практик, возможность улучшения качества порнографии и необходимость легализации проституции как одного из видов работы[1]. Подобная идеология значительно противоречит религиозной морали.

В то время наступила эпоха сексуальной революции. Вместе с раскрепощением сексуальности она обнаружила проблему сексуальной объективации женщин (отношения к женщине как объекту получения сексуального удовлетворения, а не как к личности, хотя некоторые аналитики поздней отмечали, что женщины также стали сексуально объективировать мужчин, как мужчины объективируют женщин)[1]. Критика сексуальной объективации в определенной мере сближает феминизм и религию, поскольку религия осуждает  "взирание на женщину с вожделением"[6]. Современные церкви, кроме того, смягчают отношение к проституткам, воспринимая их в большей мере как жертв и возлагая большую меру ответственности на тех, кто их использует.

Во время второй волны феминизма с особой силой прозвучали требования доступа к контрацепции и легализации абортов, хотя эти вопросы начинали подниматься еще в 1930-е годы[2]. Такие требования исходили из стремления облегчить жизнь женщин, ранее рожавших детей много раз, что порождало потерю здоровья и смерти женщин, а также нищету в семьях и обществе, различные социальные проблемы. Нелегальные аборты в отсутствии медицинской помощи также влекли серьезные опасности для здоровья и жизни женщин. Строго говоря, требование легализации абортов  свелось к возможности получения доступа к безопасным медицинским процедурам, а не к снятию запрета самого по себе. Некоторые протестантские церкви в период второй волны феминизма стали выступать за легализацию абортов, мотивируясь подобными аргументами. В то же время противники легализации абортов объединили свои усилия в пролайф-движении, в основном состоящем из консервативных верующих[7].

Вместе с этим, все религиозные конфессии в большей или меньшей мере стали поддерживать контроль рождаемости, хотя и с различиями в отношении методов контрацепции и случаев допустимости ее использования. Все религиозные конфессии не рассматривают аборты приемлемым методом контроля рождаемости, однако, многие религиозные деноминации допускают аборты в особых случаях, таких как угроза жизни или здоровью женщины. Некоторые религиозные деноминации, особенно протестанты и либеральные иудеи, допускают аборты в других непростых обстоятельствах, хотя в сравнении с применением контрацепции аборты всегда рассматриваются как нежелательная мера для крайних случаев. В настоящее время самой непримиримой конфессией в отношении абортов, запрещающей их при любых обстоятельствах, остается католичество[7].

Особенное влияние на развитие теории феминизма на рубеже первой и второй волн оказала французская писательница Симона де Бовуар, которая была экзистенциальным философом и не называла себя феминисткой. Симона де Бовуар известна своей книгой "Второй пол" (1949), отразившей марксистскую точку зрения на гендерное неравенство. Откликом на эту книгу в христианской среде стала книга радикальной феминистки Мэри Дейли, в то время бывшей католичкой, "Церковь и второй пол" (1968). Дейли утверждала, что «христианская идеология внесла немалый вклад в порабощение женщины». Но анализируя библейскую и богословскую традицию, она заключила: «Евангелие представляет собой великое послание надежды для женщины наших дней, хотя его еще предстоит полностью раскрыть. Но, кажется, время женщины в Церкви уже наступило». Дейли надеялась, что прошедший в то время недавно Второй Ватиканский собор приведет к крупным реформам в отношении женщин в церкви. Ранее по случаю Собора группа женщин, руководимая известным немецким богословом Гертрудой Хайнцельман, направила иерархии манифест "Мы не будем больше молчать" (1965), в котором просила епископов признать равенство прав мужчин и женщин в Церкви и допустить женщин к священническому служению[4].

Аналогичное требование в период 1956-65 гг. звучало в большинстве протестантских церквей[4]. В протестантизме это требование постепенно стало находить отклик, в то время как в католичестве изменения официального учения церкви по вопросу священства, не произошло (что связано, в частности, с некоторыми отличиями католического богословия от протестантского: в католичестве священник, совершающий евхаристию, рассматривается выступающим "в лице Христа", и иерархия настаивает, что священник должен быть мужчиной, поскольку мужчиной был Иисус). Не произошло изменений официального учения католической церкви и по вопросу о контрацепции и абортах.

Спустя восемь лет после издания книги "Церковь и второй пол" Мэри Дейли была разочарована тем, что церковь не принимает многие идеи феминизма. Она заявила: "Христианство, особенно Католическая Церковь, отказалось от задачи изгнания беса антифеминистских предубеждений". После такого разочарования в своей второй книге "По ту сторону Бога Отца" (1973)  Дейли пришла к выводу о непреодолимости патриархата внутри христианства и предложила выйти за пределы христианства,  создав матриархальную религию. Но Мэри Дейли была не единственной феминисткой, находившейся в церкви. Многие другие верующие феминистки не разделяли подобного пессимизма и стали развивать теологию феминизма, не порывая связи с церквями (некоторые имена и краткие биографии женщин-теологов феминизма приведены в конце статьи). В то время движение феминизма в США развивалось в тесной взаимосвязи с движением за гражданские права чернокожих. Будучи включенными в социальные процессы, американские христиане создали теологию освобождения чернокожих, направленную на преодоление расовой дискриминации. Христианские феминистки применили идеи теологии освобождения для обоснования эмансипации женщин[4].   

Помимо появления радикального феминизма, вторая волна феминизма продолжила развитие либерального феминизма, который оставался достаточно популярным[2]. Сосредоточенный на достижении равенства мужчин и женщин, либеральный феминизм в большей мере, чем радикальный, оказался востребованным в христианских кругах.

В настоящее время ряд западных авторов рассматривает наступление четвертой волны феминизма, начало которой относят примерно к 2012 году[1]. Четвертая волна феминизма характеризуется острым поднятием проблемы сексуальных домогательств (харассмента) и изнасилований, чему способствовало активное использование социальных сетей: огромное число женщин заявили о том, что стали жертвами сексуальных домогательств и насилия. По мнению ряда аналитиков, сексуальная революция в вопросе сексуального раскрепощения послужила главным образом интересам мужчин, в то время как женщины достаточно часто продолжают оказываться в роли объектов эксплуатации и жертв.

Четвертая волна феминизма была отмечена движением MeToo, ставшем популярным из-за употребления в социальных сетях такого хэштега. Изначально данная фраза была использована в 2006 году, когда активистка Тарана Берк начала кампанию по оказанию помощи жертвам сексуального насилия и создала документальный фильм под этим названием[1]. Тарана Берк христианка (католичка, которая разочаровалась в институте католической церкви, но осталась верующей христианкой). По ее собственному признанию, примером для нее был и остается Иисус, которого она называет "первым активистом"[8].

Четвертая волна феминизма породила в церквях множество откликов. С одной стороны, в христианской среде вновь стала подниматься тема вреда, который приносит сексуальная революция (свободный секс без обязательств, свобода без ответственности). Католические иерархи и часть консервативных католиков увидели в движении против харассмента подтверждение официального учения церкви о неприемлемости искусственной контрацепции, так как ее использование, по их мнению, изменяет отношение к женщине, превращая ее в объект сексуальных удовольствий, а также способствует потери нравственных норм в сексуальной жизни. Данные аргументы против искусственной контрацепции высказывал папа Павел VI, издавший энциклику Humanae Vitae[9][10]. Однако, такое максималистское отвержение применения искусственной контрацепции во всех случаях не разделяют никакие религиозные конфессии, кроме католической церкви. Другая точка зрения среди верующих людей состоит в том, что вред причиняет не контрацепция сама по себе, а злоупотребление в ее применении[7]. Но так или иначе, вопрос о вредных последствиях сексуальной революции представляется актуальным для многих религиозных людей.

С другой стороны, четвертая волна феминизма затронула также сами церкви, побуждая верующих вскрывать сексуальные домогательства и приводя к раскаянию в этом внутри церквей. Это затронуло не только католическое духовенство, потрясаемое педофилийными скандалами. Вслед за известным хэштегом MeToo в социальных сетях появился созвучный хэштег ChurchToo, который использовался для обсуждения сексуальных домогательств в протестантских церквях[11][12]. В протестанских церквях также стали проводиться мероприятия, связанные с раскрытием сексуальных домогательств и насилия[13]. 

Проблема сексуальных домогательств обнаружилась даже в самых консервативных церквях американского евангелизма, таких как Южная баптистская конвенция. В частности, в июле 2018 года был уволен один из лидеров южных баптистов Пейдж Паттерсон (Paige Patterson)[11], известный стремлением к усилению консерватизма, по ряду мнений, фундаменталист. Проповедуя подчинение жены мужу, Паттерсон выступал против разводов женщин с совершающими в их отношении насилие мужчинами. Один из таких эпизодов стал публично известен и вызвал бурю возмущения баптистских женщин, потребовавших его отставки[12]. Выяснились также другие эпизоды, связанные с обращением к пастору по поводу изнасилований, когда он повел себя некорректно[1]. Освящение этого в прессе привело к тому, что консервативные христиане не только узнали о существовании насилия в своей среде, но и начали обсуждать, в том числе пересматривая патриархальные стереотипы о подчиненной роли женщин, которые в таких случаях оказывались беззащитными жертвами произвола.

Христианство оказалось в больше мере обладающим феминистским потенциалом равенства полов, чем ортодоксальный иудаизм и ислам. В частности, именно христианство не содержит никакой заповеди о раздельной молитве мужчин и женщин. В ортодоксальном иудаизме и исламе до сих пор женщины и мужчины участвуют в молитвенном богослужении порознь друг от друга. В христианстве этого нет, что можно объяснить опытом самого Иисуса и ранних христиан. В Новом завете содержатся слова, которые часто рассматриваются как манифест христианского феминизма[4]: "во Христе Иисусе нет больше мужского пола и женского" (Гал. 3:28).

Однако, историческое христианство было неоднородным явлением. С одной стороны, опыт ранних христиан показывает, что в христианстве с самого начала упраздняются различия между людьми и утверждается всеобщее равенство. С другой стороны, христианство, находясь внутри патриархальной культуры, не могло не отразить ее[4]. Поэтому христианская традиция содержит противоречивые идеи и проявления разного отношения к женщине и ее роли. Иисус Христос, согласно евангелиям, был окружен преданными ему женщинами. Многие женщины сыграли важную роль в создании ранней церкви, помогая апостолам. Многие женщины позднее были канонизированы как святые. Особое место в христианстве занял культ Девы Марии, Матери Иисуса. Все это показывает значимость роли женщин в христианстве и их ценность.

Но вместе с этим христианское богословие оказывалось под влиянием патриархальных представлений античного и средневекового общества. К примеру, святой Августин, крупнейший отец церкви, оказавший значительное влияние на развитие богословия, использовал неоплатонические концепции, принижавшие женскую природу: женщина ассоциировалась с плотскостью, слабостью, порочностью и грехом, тогда как мужское начало символизировало дух. Другой важный теолог западной церкви Фома Аквинский опирался на аристотелизм, где женщина понималась как «недостаточный мужчина». Согласно этому античному представлению, процесс размножения нацелен на воспроизведение самца, в то время как рождение самки связывалось с незавершенностью этого процесса. Подобные представления оказывали влияние на формирование богословского прочления библейских текстов и в целом на богословские взгляды о женщине[4].

Влияние движения феминизма в современный период истории привело к изменению взглядов на женщину и ее роль в обществе. Это изменение было столь значимо, что не могло оставить христиан в стороне, побуждая переосмыслять историю церкви и традиции прошлых веков с тем, чтобы точнее понять божественный замысел о роли женщины и очистить богословие от устаревших культурных стереотипов. Невозможно, однако, изобразить этот процесс в виде влияния на церковь новой, принципиально другой, чуждой христианству идеологии. Само появление феминизма в христианских странах, как можно предположить, было обусловлено потенциалом позитивного взгляда на женщину и верой в равную ценность полов, которые содержались в христианской религии, оказывая влияние на культуру. Примечательно, что, когда Мэри Дейли заявила о своем отходе от христианства, американский богослов Джонн Кобб ответил на это: «Во-первых, христианство и феминизм не противоречат друг другу. Христианство не реализовало еще все свои потенциальные возможности. И одна из них — это, несомненно, историческое значение женщины для глубокого обновления Церкви. Во-вторых, феминистское движение возникло в иудео-христианской среде. В этом его сила и гарантия собственной аутентичности. Думаю, что феминистское движение пророческого протеста находится в сердце христианской традиции»[4]. 

Представляется, что в масштабах истории логично говорить о взаимном влиянии христианского потенциала на развитие феминизма и идей феминизма на очищение христианства от исторических унижающих женщину культурных стереотипов.

Идеи романтического феминизма и феминизма различий нашли отклик в католической теологии. В частности, в Послании епископам церкви о сотрудничестве мужчин и женщин, подписанном в 2004 г. кардиналом Ратцингером с одобрения папы Иоанна Павла II, содержится целый подраздел под заголовком "Важность женских ценностей в жизни общества". Женскими ценностями Послание называет способность к самоотдаче ради другого (англ. "capacity for the other" - букв. "способность ради другого"). Это качество связывается со способностью женщин давать новую жизнь, однако, контекст расширяется за пределы только физического деторождения. Послание утверждает, что материнство является ключевым элементом женской идентичности, но женщин не следует рассматривать только с точки зрения продолжения рода. Отвергается превозношение биологического плодородия исключительно в количественном отношении, что, по словам Послания, чревато опасным неуважением к женщине. Христианская традиция безбрачия ("девственности") опровергает сведение предназначения женщин просто к физическому деторождению, показывая, что материнская любовь реализуется и за пределами физического продолжения рода[15].

Послание утверждает незаменимую роль женщины во всех аспектах семейной и общественной жизни, связанных с человеческими отношениями и заботой о других. Женщины призываются к участию в труде и организации общества, включая доступ к ответственным должностям, подчеркивается, что это будет способствовать гуманизации. В заключении женские ценности называются человеческими, поскольку человек создан по образу Божию в единстве мужчины и женщины. Хотя женщины более расположены к этим ценностям, в конечном счете ценности бытия для другого должны разделить все люди[15].

Католическое учение, таким образом, солидаризуется с общим призывом феминизма к активности женщин в социальной и политической жизни, соглашаясь с направлением мысли феминизма различий, который выделяет женскую идентичность с возвышенными женскими качествами, необходимыми для пользы общества, особенно, в отношении гуманизации. При этом в церковном Послании говорится, что женщины не должны находиться в условиях, когда им приходится выбирать между семьей и работой. Однако, католическая церковь разделяет не все проявления и идеи современного феминизма.

Послание о сотрудничестве мужчин и женщин выражает беспокойство по поводу противостояния мужчин и женщин, а также по поводу отрицания различий между полами, которое возникает, когда различия рассматриваются только как элемент культуры. Осуждается идеология, рассматривающая различия полов только как разультат культурной и исторической обусловленности, когда физические различия, называемые полом (sex), сводятся к минимуму и максимально выделяется культурный компонент, называемый гендер (gender)[15]. По существу эта тема затрагивает вопрос спора эссенциализма (философии, приписывающей сущности определенные свойства) и конструктивизма (философии, предполагающей активное познание мира, применительно к социологии подразумевающей, что социальная реальность конструируется активностью человека).

Хотя представляется, что церковь разделяет идеи эссенциализма, когда говорит о биологической основе пола, идеи конструктивизма не отвергаются полностью, а отвергается лишь такая модель, в которой биология рассматривается не играющей никакой значимой роли. Так, папа Франциск неоднократно выступал с осуждением "гендерной теории" (или "идеологии"), под которой он подразумевает учение о возможности самостоятельного выбора пола. (Папа выступает не против того, что есть люди с гендерной дисфорией, а против обучения детей тому, что человек может выбирать себе половую принадлежность)[16]. Однако, папа признал, что гендерное поведение как таковое испытывает влияние среды и культуры. В постсинодальном Апостольском обращении Amoris laetitia ("Радость любви", "О любви в семье") папа отметил, что: "Нельзя игнорировать, что на конфигурацию образа бытия — женственного или мужественного — влияет не только сочетание биологических и генетических факторов, но и множество элементов, относящихся к темпераменту, истории семьи, культуре, приобретенному опыту, полученному воспитанию, влиянию друзей, родственников, тех, кем мы восхищаемся, а также другие конкретные обстоятельства, заставляющие подстраиваться под них". Затем папа в тексте обращения отвергает стереотипы о гендерных ролях и порицает такой категоричный (в отношении гендерных ролей) подход, который "может помешать развитию способностей и дойти вплоть до мнения, что занятия искусством и танцами — не мужское дело, а женщине не подобает быть лидером"[17]. 

Папа Франциск в том же Апостольском обращении опроверг буквальную интерпретацию слов апостола Павла "Жены, повинуйтесь своим мужьям" (Еф. 5:22): папа прямо указывает, что апостол "выражает свою мысль в культурных категориях, присущих той эпохе, но мы должны усвоить не эту культурную оболочку, а заключенное в тексте послание, проистекающее из всей перикопы". Далее папа Франциск, ссылаясь на папу Иоанна Павла II, объясняет, что союз мужа и жены подразумевает взаимную любовь и взаимное подчинение, а не одностороннее подчинение жены мужу[17].

Теологию феминизма можно рассматривать как источник вдохновения церковных реформ в отношении женщины. Теология феминизма является одной из форм теологий освобождения. Ее главная цель - дать богословское обоснование освобождения женщины от господства исторически сложившегося патриархата, который теологи феминизма рассматривают как культурное порождение, нарушающее божественное установление равенства людей. Для переосмысления религиозного взгляда на женщину теологи феминизма применяют историко-критический метод, при помощи которого исконная сущность христианства (других религий также, но христианская теология феминизма является ведущей), его основные идеи, очищаются от культурных человеческих наслоений, внесших неравенство и дискриминацию. Историко-критический метод затрагивает интерпретацию библейских текстов и всей богословской мысли прошедших веков в целом, исследуя историю взглядов на женщину[4].

Помимо историко-критического метода, теология феминизма использует свою собственную феминистическую герменевтику, которая стремится реконструировать первоначальнную веру христианской общины и служения женщин в ней. Теология феминизма также предлагает дополнить  (или заменить) теологию представлений о Боге с мужской точки зрения  представлениями с женской точки зрения. Богословы рассматривают возможность применения к Богу женских аллегорических образов. Теология феминизма способствует использованию гендерно-нейтрального языка вместо андроцентрического в библейских и богослужебных текстах[4]. 

Стоит отметить, что теология феминизма имеет несколько форм. Христианская теология феминизма представляет собой, во-первых, богословие, направленное на равенство полов внутри церкви, и, во-вторых, более радикальную теологию, направленную на глубокий пересмотр традиционного богословия. Основы теологии феминизма, которые утверждают равенство полов, в большей мере принимаются в современных церквях, чем более радикальные идеи теологии феминизма[3]. Таким образом эгалитарное богословие содержит определенные основания теологии феминизма, касающиеся равенства полов. Радикальная составляющая теологии феминизма в меньшей мере принята внутри церквей, однако, преподается в учебных заведениях в рамках академических дисциплин. Аналогично христианской теологии феминизма существует иудейская, начинает возникать исламская и другие, которые стремятся способствовать равенству полов в своих религиях. Некоторые феминистки, как Мэри Дейли, отказываются от попыток преобразования традиционных религий и создают собственные религиозные движения, называемые феминистской духовностью (Feminist spirituality), связанные с возрождением матриархальных культов.